Приняв их в лесах.

Одно странное обстоятельство пробудило в подсознании Руди смутное впечатление детства. Дело в том, что над диваном в каморке матушки Фольмер висел стенной ковер, который в гитлеровские времена она прятала между перекрытием и черепицей и спасла от двух домашних обысков. Ковер был плюшевый, на нем в ярких броских тонах был изображен восход солнца на море, подводная лодка и матрос. Матрос, настоящий исполин, стоя на баке, взмахивал красным знаменем с серпом и молотом, а над его головой во всю двухметровую длину ковра тянулась надпись: «Вставай, проклятьем заклейменный!»
Приняв их в лесах, а я, посадив семь отрядов на лошадей, пошел в рейд на юг...
И вот мы встретились вновь, в ЦК КЩб)У. Я — после лечения в «Кремлевке», куда меня привезли с Пинщины накануне Первого мая, а он — из отпуска, кажется, из Сибири, где жила в эвакуации его семья. Оба мы готовились к вылету в тыл врага. Мои партизаны в это время переживали трудные времена в Пинских болотах.