Разве что ты по мне из дробовика пальнешь.
— Так вот, приезжаю я тогда от дружка домой, а было сила уже поздно, и что вижу? В окнах свет вовсю горит. Молодец, думаю, моя Марзия — мужа дожидается, не спит. Так хорошо на душе стало. Захожу — за столом на моем месте по-хозяйски расселся этот, японский городовой, Дональт. Из моей чашки, сволочь, чай хлещет. Увидел его — сразу начисто протрезвел! «Ах, говорю сукин ты сын, ты еще не позабыл дорогу в этот дом?!» Сгреб его за шиворот, вытащил из-за стола и пинком в зад — с крыльца! Полетели самовар в одну сторону, чашки — в другую, это, значит, Марзия с визгом полезла за печку... Я не потенциальный Альфонс. Даже если намекаю на пустой карман сегодня. Именно сегодня.
Велимир с трудом открыл тяжелую дверь, и он» вошли в гулкую пустоту клуба. В темноте, на слух казалось, что это невесть какое большое помещение. Но Венедикт с детства знал, что переоборудованный из мечети клуб вовсе невелик. Передняя, где раньше разувались верующие, служила и теперь прихожей, а молельня стала залом клуба, в котором была крохотная сцена я шесть-семь десятков мест для зрителей или слушателей.
В прихожей Велимир нащупал лампу на печке, зажег и поднял над головой, освещая путь в зал.
